Разницу, конечно, делает не психотерапия, а принятые решения и действия в реальном мире.
Психотерапия может поддержать, подсветить, освободить или переуложить внутренние истории, распутать мыслительные или чувственные клубки.
Но разницу делают заново принятые решения о себе и своей жизни.
Как я хочу, и как не хочу.
Как со мной можно, и как нельзя.
Как я буду, а как нет.
Значит ли это, что сразу все станет по-моему? Не станет.
Значит ли это, что все окружающие станут со мной по-моему? Нет.
Значит ли, что я сама справлюсь с собой обходиться по-моему? Тоже нет.
Но намерение начать по-другому будет давать по крупинкам новый опыт, намерение будет давать увиденность внутренних и внешних процессов. И критическая масса того, а как теперь, будет расти.
Я очень четко помню, как лежала в больничке с кислородом и видом на прекрасный лес, как анти-ковидные врачи в скафандрах приносили мне таблеточки. Три дня в больнице и одно принятое решение.
Буду жить.
И буду кайфовать.
Не одна встреча со смертью у меня случилась до, но эта оказалась самой доходчивой.
И да, годы терапии и практик помогли это внутреннее решение принять. А последующие полтора года помогли воплотить. Навыки самоподдержки помогли собрать вокруг себя команду для воплощения намерения — и дело пошло.
Но терапия как самостоятельный жанр бессильна, если не приложена к реальности.
А в реальности силы даются на честную жажду души. И если жажда эта направлена против себя, против живого — то может быть очень и очень неприятно.